Молчание...
«Ты классный парень!» - хотелось мне сказать.
Но не сказал – боялся «их» презрения,
Из-за общения с тобой, могли б «сожрать»:
Взбешенный сброд – Страшнее зверя.

И я – ушел, оставив тишину нетронутой.
А он за правду слова был ниспровергнут!
И, когда он шел ко дну, возможно ждал,
Ну хоть одну «искру от Бога».

Сомкнулись воды и над гладью – пустота...
Как и в душе моей «за что-то» - было пусто.
Я рвал улыбку, но держала маята,
И от стыда – мне было больно, очень грустно...

Кормили вкусно. Это – плата за «молчок»!
А мне все чудилось: то серебро… то шкура…
Моя душа попалась на крючок,
Которым пойман был Искариот Иуда!
Алексей Прудской

Суженая

Как отточено движение плеча,
Как рассчитано скольженье взгляда,
И сентябрьская облачность заката,
Там, где солнце гаснет, как свеча.

Неслучайно всё: касанье рук,
Подворотен гулкие пространства.
Свет, как нить уходит в постоянство
Ржавых крыш и ветра, и разлук.

Теплых пальцев добровольный плен,
Блики автострад в намокших окнах.
Дождь рисует кобальтом и охрой
На мольбертах сумеречных стен.

Мне ли недостойному дано
Быть с тобой в осенний этот вечер,
И накинуть свой пиджак тебе на плечи,
И идти куда неважно, всё равно…
Сергей Грешников

Еще свежа на сердце боль,
Уж нету тех
Кто был со мной,
Но рановато – на покой:
Не по замесу!
Идет борьба добра и зла
Внутри меня,
А лагеря
Несут великие скорбя
В погибель бесу.

Трещит завеса…
Пала с глаз;
Увидел я кто против нас,
И к небу – вопрошаю глас:
«Дай разум…!? Силу!?»
Чтобы дойти мне
До конца,
Не уронив из рук креста,
И от того
Пою с листа:
«Господь, помилуй!»
Алексей Прудской

Последние дни
Этой звонкой весны,
На днях – «закрываю пятерку».
Что вычерпал я
Из подвалов тюрьмы
И что приобрел через «зону»?

Так мало и много.
А что впереди?
Не важно!
Лишь только б осталось
Сплетение слова,
Что криком души
Разбавит бессмыслие,
Жалость.
Ту жалость, что гложет
Пустые сердца
Ненужностью существованья.
Но мне повезло.
Я рисую с лица
По глади листа – мирозданье.

Нет, я не творец
Новых фраз-аксиом,
Я так же далек от открытий,
Дерзаю не в меру
Скрипящим пером
По граням банальных событий.

«По жизни!» - в народе
о том говорят,
И если вся жизнь –
Есть загадка,
То чем я хужее?
Копаючи клад,
Я так же мечтаю о «сладком».

В своем невеликом
Крестьянском мозгу
Той истиной – вскроются
Реки,
И если Бог даст,
То, когда я умру –
Пойму,что я помнил о смерти.

КРИК
«Господи-и-и!!!
О сколько боли!
За что же мне
Такой крестище?»

Я только миг
Из жизни вспомнил,
Лишь только миг,
И был похищен
Нормальный уровень
Душевный,
И понял я, как был жесток,
Когда желая «всюду первый!»,
Лишался разума…
Как волк
Метал и рвал
Несчастным глотки,
Не слыша стона
О пощаде.

И в этих схватках
В злобной стойке
Не ведал страха…
Но едва ли –
Я б усладил –
Печали в сердце…

И слава Богу,
Что с тоски
Еще кричат во мне
Наследством
Неотмолённые грехи.......

КОНВЕРТ

Туговато, брат, с конвертом, туговато,
То ли мамке написать, то ли брату,
То ли девушке любимой, то ли дяде,
Кто б конвертик подарил Бога ради.
Вроде - мелочь, ерунда, три копейки
Стоил в прежние года, в лихолетье,
Но теперь жизнь хороша: мать-свобода!
Голоси, кому не лень, на любого.

Безнаказанно ругай «демократов»,
Хорошо! А вот с конвертом туговато.
Где-то, может, так себе: все терпимо,
Только тем, кто щас в тюрьме, тем уныло.
Я хотел бы написать, скажем, другу,
Но с конвертами опять, скажем, худо!
А тут мама и сестра вопрошают:
Почему ж я не пишу – знать не знают.

Не пишу лишь потому: просто – нету!
Вот балладу сочиню по конверту…
«Эка невидаль кака…» - скажут люди,
Но для бедного зека это будни.
Будни: в поисках всего! Даже сами
Мы себя поищем тут, кто теряли,
Но сейчас я не о том, не за этим…
Продолжаю письмецо о конверте.

Вдруг случился счастья миг, улыбнулось!
Услыхали люди крик, обернулись,
Ну, хотя б один из тех, кто поможет,
И злосчастный тот конверт в суть приложит.
Отзовется и пришлет, хоть десяток,
Не трусов и не носок - с тем понятно,
А конверт нужней всего, уже время…
Впрочем, вижу уж пошли повторения.

Ночью сон, хороший сон был – веселый,
Будто молод я и всем восхищенный,
Босоногий, по росе пробегаю,
В небо АВИА конверт запускаю…

МАСКА ГОРДОСТИ
«Споем, жиган…!
Нам не гулять по барам…!
…Вот так и мне:
Уж не встречать
И не гулять
По тем шикарным
Первоклассным ресторанам,
И в блюде
С рыбой заливной
«бычок» не вмять.
И не сказать
Своим друзьям:
«Сегодня встреча!»,
Плюя при этом
В ненарушенный салат,
Небрежно сбросив «шкуру»,
Что, упав на плечи,
Уж было принялась
Мне «сказку» обещать,
И не достать
Любимый «шмайстер»
Из заначки…
Ну, то есть – «ствол»,
По нашему, простому…
Не укатить на ту «стрелу»
На классной «тачке»,
Чтобы потом
Прибавить к «таксе»
Прокурору –
«Зеленый пресс»
(Ну очень дорогой валюты)
За те грехи,
Что там – на «стрелке» -
Навертел,
Где я, конечно, поседел
За пол минуты…
Но повезло:
Я просто первым быть
Умел!

Устав от дел,
И раны тоже стонут,
И мне уж впору
Завязать…и погрустить –
О жизни той,
Где все немного
По-другому,
И где не в моду:
«загрузить»
и «разводить»…

Да…
Было дело…
Было тело…
Были мозги;
Я вез все это
В мерседесе
«шесть, ноль, ноль»…
Куда же жизнь моя
В натуре улетела?
И был ли счастлив я,
Иль разлучен судьбой?…
А впрочем: Стой!
Братуха, я не плачу!
Беру – на сдачу,
С неудавшихся торгов
Не молодую и хмельную
Деву – «клячу»,
И не избушку
У Серебряных Прудов,
Не долларов мешок,
И не здоровье,
Не продолженье в роде,
Даже не стихи!
Я взял - на сдачу:
Поклонение Свободе,
Которую мне дали –
Не враги…
А Ты!
«Ты» - это тот,
Кто этот мир придумал!
Кто дул, как в дуло –
В уши мне – слова любви,
«Ты» - это то,
Чем я сейчас подумал
И сочинил – вот эти –
Странные стихи.
О том,
Что
Был я слеп
И поносил Святое,
И в их угодьях
Много горя натворил…
Но сколько в Нем –
Величья и покоя,
Что все лихое, мне вот так
За раз простил!
Я сердцем пил
На радостях
Ту воду!
Бывал в запое…
А бывало – остывал…
Тогда я полз…
Просил душе свободу…!
О, слава Богу!
Он – ни разу не устал!
Простил…и – дал!…
О, сколько там терпенья!…
Но
Всем – по вере
И со строгостью
Отца!
…Так пусть сей стих
Мне вменится –
В смиренье!
Вот я – снимаю
Маску гордую
С лица!
Алексей Прудской (псевдоним), 1965 г. рождения, в данное время отбывает срок в п. Куяр республики Марий Эл, осужден на 18 лет…

Прошла волна,
Я – удивился:
Не утонул?
Знать повезло!…
Но тут, второй волной накрылся:
Бултых!…
Теперь, похоже, все!

Иду на дно,
Чешу загривок,
Ищу причину своих бед,
А раки
Клешни – на точило…
Готовятся вкушать обед.

То буду я!
А впрочем, что там…
Таких полно на Белом свете,
Их вкатывают,
Будто «шпроты»,
За то, что – угодили в сети,
За то, что - не узрели сути,
Нырнули в сую бытия,
Поверили в «счастливый случай»
И – обманулись,
Как и я.
Алексей Прудской

Всем привет!!! Очень красивые стихи ВЫ ВСЕ выкладываете здесь!!!

Грешник, твои стихи очень понравились! Столько души в них, столько теплоты)))))

Тюрьма...Я нахожусь второй уж день
Здесь тишь и гладь в объятиях разлуки.
Любимый спит, а я курю
И наглядеться на него я не могу.

Знакомый сап, любимые глаза,
Большой МОЙ нос и жесткая щетина )))
Всего три дня нам для любви дано
Всего три дня... а время так бежит неумолимо((

Нас в четырех стенах, закрыли на три дня
А кошки под окном колбаску просят
Я с ним бы здесь осталась до конца
Но к сожалению, меня отсюда скоро уж попросят...

Придут и скажут: "-время истекло!"

04 мая 2008 года

Любовь моя ! Одна ты в этом свете
Меня поймёшь , оценишь ты меня.
Теперь нигде , ищи по всей планете
Я не найду такую как ,--тебя .
Рассвет пришёл в края наши скупые
И облака порозовели вновь ;
Мои виски , теперь уже седые,
Опять несут тебе свою любовь.
Её увидеть надо между прочим,
А может быть и надо похвалить,
А то опять насупит в жизни осень
И не захочешь ты на свете жить .

Воркута Герун В

Поэма о хакере
В сырой тюрьме, на западе Парижа,
Ещё опасен, но разоружён,
Сидит один московский хакер Миша,
За то, что крупный банк ограбил он.

Hасильно стрижен, в полосатой робе,
С мишенью круглой сзади на спине,
Клопов считает в каменной утробе,
Программы пишет мелом на стене.

То вдруг погладит грязный коврик с пола,
То тихо плачет, если видит мышь,
Грозит убить козлов из Интерпола,
Лет через двадцать где-то, правда, Миш?

Пробрался в банк со спутника в Анголе,
Ушёл сетями африканских стран,
Сжёг все дискеты, где держал пароли
И нагло сбросил спутник в океан,

Уже на дно залёг, а не на нары,
Уже почти в тайге укрылся, но...
Они его поймали на Канарах,
Когда сорил деньгами в казино.

Его пытали зверски, как в гестапо,
И на глазах разбили Celeron,
А он всё вынес, съел четыре кляпа,
И предлагал буржуям миллион,
Его по морде били, как скотину,
А он, святой, возьми им да скажи:
"Hо пасаран! Hесите гильотину!"
Hо принесли ему детектор лжи,

И лишь тогда поверили шпионы,
Промыв его бесценные мозги,
Что он украл семнадцать миллионов,
Чтоб заплатить провайдеру долги.

И вот он, бит, с распухшей головою,
Лежит в углу, свернувшись калачом,
Когда придут охранники с едою,
Hи ест, ни пьёт, ни просит ни о чём.

Молчит на все тюремные запросы,
Совсем завис - ни мёртвый, ни живой,
Hо поднесут к нему дискету с DOS'ом,
И он на запах дёрнет головой,

Застонет: "Пива, пива дайте, гады!"
И поползёт к открывшейся двери,
За что жандармы бьют его прикладом:
"Мишель-то наш живой ещё, смотри!"

Уйдут они, бездумно повторяя
Hаш русский мат, что слышится в тиши,
Hа всю тюрьму пространно рассуждая
О красоте загадочной души...

Hо лишь шаги их стихнут в коридоре,
Он вдруг с земли подскочит, жив-здоров,
Бежит к двери, забыв про боль и хвори,
Забыв про все советы докторов,

Чуть подождав, покуда злость остынет,
К двери холодной ухом припадёт,
Тяжёлый камень в стенке отодвинет:
За ним давно прокопан тайный ход!

Откуда знать в Париже Интерполу,
Что без e-mail'а Мишке не впервой -
Ещё весной донёс почтовый голубь
В двоичном коде весточку домой,

Уже отвёртку сделал он из вилки,
Уже ломает друг тюремный сайт,
Уже нашёл он в маминой посылке
Буханку с Intel Pentium Inside.

И заключённых больше не тревожит
Глубокой ночью странный ровный стук:
Пускай не спал три месяца, но всё же
Собрал в неволе новый ноутбук.

И с замираньем сердца снова вышел
В такой родной до боли Интернет,
Где через час, обычным кликом мыши
Сумел скосить свой срок на десять лет,

Прислал письмо: "Встречайте, мама. Еду",
Дал выходной охране до зимы,
Пустил метро до камеры соседа
И продал дом начальника тюрьмы,

Сумел создать подпольную ячейку,
Послал сто грамм друзьям на Колыме,
Стал чемпионом Франции по Quake'у -
Забылся зэк, что он сидит в тюрьме,

Летает он, как свежий вольный ветер -
Доступно всё, о чём не мог мечтать,
Он побывал повсюду на планете,
И никуда не хочет убегать .

Уж не грустит по Родине, по маме .
Вот только что-то изменилось в нём:
Он слишком странно смотрит вечерами
В экран с цветным решётчатым окном...

На мой на юный возраст не смотри,
И к молодости нечего цепляться:
Христа Иуда продал в тридцать три,
Ну а меня продали в восемнадцать.

Христу-то лучше - все ж он верить мог
Хоть остальным одиннадцати ребятам,
А я сижу и мучаюсь весь срок:
Ну кто из них их всех меня упрятал.

В.С.Высоцкий.1965 г.

Мне ребята сказали про такую наколку! -
На окраине, где даже нет фонарей.
Если выгорит дело -обеспечусь надолго, -
Обеспечу себя я и лучших друзей.

Но в двенадцать часов людям хочется спать -
Им назавтра вставать на работу, -
Не могу им мешать -не пойду воровать, -
Мне их сон нарушать неохота!

Мне ребята сказали,что живет там артистка,
Что у ей - бриллианты, золотишко, деньга, -
И что все будет тихо,без малейшего риска, -
Ну а после, конечно, мы рванем на бега.

Говорил мне друг Мишка,что у ей есть сберкнижка, -
Быть не может, не может - наш артист не богат!
"Но у ей - подполковник,он - ей-ей - ей любовник!" -
Этим доводом Мишка убедил меня, гад.

...Говорил я ребятам,что она не богата:
Бриллианты - подделка, подполковник сбежал.
Ну а эта артистка - лет примерно под триста, -
Не прощу себе в жизни, что ей спать помешал!

Но в двенадцать часов людям хочется спать -
Им назавтра вставать на работу, -
Не могу им мешать -не пойду воровать, -
Мне их сон нарушать неохота!

В.С.Высоцкий 1965г

Смех, веселье, радость -
У него все было,
Но, как говориться, жадность
Фраера сгубила...

У него - и то, и се,
А ему - все мало!
Ну, так и накрылось все,
Ничего не стало.

В.С.Высоцкий 1965

Напиши

Напиши пару строк,
Как скучаешь, как ждешь нашей встречи,
Словно воли глоток,
Твои письма, поверь для меня,
Нежный почерк родной,
От усталости душу излечит,
И подарит покой,
Знаю все хорошо у тебя.

Как там дочка моя?
Ты пришли ее фото, родная,
Знаешь в этих краях,
Мне без вас одному не легко,
Я как загнанный зверь,
От тоски по родным погибаю,
Что ж поделать теперь,
Если вы от меня далеко.

Напиши пару строк,
Как там мать и отец поживают,
Этот мир так жесток,
И не скоро мне их повидать,
Долго тянется срок,
Как помешанный дни я считаю,
Напиши пару строк,
Я в ответ тебе буду писать.

Слава Романов

Проводы...

Желто-красный лист осенний,
К ногам падает с деревьев.
Все прекрасно, все красиво,
А плохое нам приснилось.

Чудеса, чудесней нету,
Все здесь золотом одето.
Сверкнет церковь куполами,
Золотая осень с нами...

Осень, осень листья сбросит,
Листья сбросит золотые,
Но деревья все тревожит,
Ветер раны их больные.

Так тревожат мысли душу,
Вот бы в церковь помолиться.
Кашель... голос мой простужен,
Гнилой карцер, хлеб, водица...

Вот последний лист кровавый,
Обнаженной встретишь зиму.
Осень, осень я рыдаю,
Тебя больше не увижу.

Так не будем мы прощаться,
Забери меня с собою.
Ты не можешь, тогда завтра,
На расстрел меня проводишь...

Максим Бокин

Склонен к побегу

На деле с красной полосой,
Есть фото в профиль и анфас,
Не расслабляется конвой,
С меня своих не сводит глаз.

Ну, что ты смотришь, вертухай,
Ведь ты на мне дыру протрешь,
Не покурить, не выпить чай,
Таращит глаз цветная вошь.

Везет "Столыпин" в лагеря,
И стук размеренный колес,
В пути уже четыре дня,
Конвой ко мне почти прирос,

А мне они до фонаря,
Пускай пасут, мне наплевать,
К побегу склонен, говорят,
А я не думаю бежать.

Слава Романов

Туман

Повис над лагерем туман,
Вздохнула осень белым дымом.
И журавлиный караван,
Стремится в даль неровным клином.

Замерз на вышке вертухай,
В бушлат поглубже завернулся,
В сырой на сквозь Колымский край,
Ноябрь с туманами вернулся.

Листва оранжевым ковром,
Шуршит у всех под сапогами.
И каждый думает о том,
Что будет в этой жизни с нами.

Осенним воздухом дыша,
Я, как и все, в строю шагаю.
Как хочет вырваться душа,
Из стен, где срок свой отбываю.

Слава Романов

Я сегодня вышел на свободу

Как тянулись за решёткой годы!
Волосы мои сегодня с проседью, -
Я сегодня вышел на свободу
С начисто отмытой в зоне совестью.

Вот стою у заводского входа,
В памяти - те годы страшной повестью...
Я сегодня вышел на свободу
С начисто отмытой в зоне совестью.

Нет работы для сидевшего народа,
Для меня не стало это новостью:
Не берут, хоть вышел на свободу
С начисто отмытой в зоне совестью.

Хоть проси подать на хлеб и воду!
Я судимый, и стучусь я в двери с робостью,
А они мне: "Вышел на свободу?
Так гуляй отсюда с чистой совестью!"

Я - клеймёной зэковской породы,
И стоит обида в горле костью:
Люди! Я же вышел на свободу
С начисто отмытой в зоне совестью.

Отмечаюсь у ментов в отделе,
Но и там не ждут особо в гости.
На свободе никому нет дела
До моей отмытой в зоне совести.

Мне сдаётся, дорогие господа,
Попаду обратно в зону вскорости,
Чтобы снова через долгие года
Выйти на свободу с чистой совестью.

Александр Симонов

Волки

Что трепаться без толку -
Все бывало со мной:
Был я в жизни и волком,
И полярной совой,
Был я добрым и смелым,
Был и злым, говорят,
И хорошее делал,
И в плохом виноват.

Чтоб топорщилась холка,
Не питайся травой;
Быть похожим на волка -
Вот мой клич боевой.
Пусть рыдают и ропщут
Те, кто жизни сдались.
Если душу растопчут,
Волком ты становись .

В моей жизни суровой
Все бывало со мной:
То осколок свинцовый,
То комок ледяной.
Знал я цену неволе,
И от воли пьянел.
Зубы стиснув до боли,
Дрался я, как умел.

В этой песне все ноты,
Так набатно звенят,
Не малиновым соком,
Моей кровью горят.
Чтобы справиться с веком,
Чтоб допеть и дожить,
Надо быть человеком,
Но с волками дружить.
и-нет

Дым без огня

Для себя для себя мы придумали
И сказали, была, не была
А что будет, потом не подумали
От огня остается зола
Пламя грело, и нежности таяли
Как снежинки в ладонях зимой
Говорил ты моя ты любимая
Говорила любимый ты мой.
Мы сыграли любовь, вместе верили
Будет добрый у сказки конец
Мы изгнали печаль и поверили
Не достанет печаль до сердец
Мы пришли в эту сказку с надеждою
Повторяя, была, не была
А костер тихо гас, не заметили
Оглянулись осталась зола.
Годы мчатся, тюрьмой изувечены
Не вернуть календарик назад
И дела все давно уж засвечены
И подельники, в тюрьмах сидят
Седины и морщинок прибавили
Разлука, страдания года
Лишь любовь на двоих нам оставили
И не вырвут с души никогда.

Уголовник

Памяти ушедших арестантов...

Зачем вы, глупые педанты,
Завербовали арестантов
На самоличный беспредел?
Из них никто ведь не хотел
Сломать судьбу за вашу тень.
Платите дань за прегрешенья,
Перед свободой искушенья
За тех, кто души под расстрел
Отдать за всех вас не хотел.
Теперь молиться стало поздно,
И буря с неба грянет грозно,
Скорбя по тем, кого уж нет,
С кого вы жизни сняли свет,
Когда стреляли под рассвет.
Вы души многих загубили
И много глав вы зарубили.
Пусть будет проклят в этот век
Ваш самый главный человек.
И пусть нашлют на вас проклятья
За душ невинных, за распятье.

КРИК ДУШИ ИЗ МОРДОВСКОЙ ГЛУШИ.

Конверт с листком на хлеб я обменял,
И вот пишу вам на свободу.
Лишь пайка мой законный капитал,
Семнадцать лет сижу без году.
С огромным стажем я ЗК,
Ведь девять лет играл в жмурка
С самим собой и ждал зеленки.
Повыпадали зубы, что ты хошь,
Коль деревянный макинтош
Я ежедневно ждал на шконке.

Вся отвернулась от меня родня,
И мама отказалась от ребенка.
Но приготовил Бог иное для меня:
Помилование - жизни мне продленка.
По жизни полный не пришел облом,
И девять грамм начальник сэкономил.
Помиловали? Что ж, шалом,
Своей душой теперь распорядится волен.

Кроме начальства есть другая власть,
Я не обиженный, я - мерин.
На хате мне такая вышла масть:
Так знайте все - теперь я в Бога верю.
В Писании лишь нахожу покой,
Молюсь за тех, кто жизнь напрасно губит,
Лишь в этом фарт мой, а конвой
Здесь вологодский и шутить не любит.

Молитвенный я буду труд вершить,
Молюсь я Богу, не иконке.
И главное теперь есть смысл жить.
Еще Псалмы учу я потихоньку.
С сокамерниками разными сидел,
Но те кенты в овраге лошадь доедают.
А сколько тут овсяной каши съел,
Перед конями от стыда сгорел б,
Как хорошо, что их на зону не пускают.

Я даже композитора не пью,
Лишь в кружке Аш два О горячее бывает,
Смиренно долю я свою терплю,
Хоть молока сухого не хватает.
У бабушки лопату я не крал,
Мне по статьям, лишь, номерок на ногу,
Но я покаялся, я осознал.
А главное - теперь я верю в Бога!

В ученье Библии всем сердцем я проник,
Но попросить хочу вас, извините,
Пришлите мне духовных книг.
И сухарей немного мне пришлите.
Мой предок дед был в Польше шляхтский пан,
Просить я больше ничего не стану,
Поверьте, грех это капкан,
Но Бог дал выход из капкана.

Как крик души письмо я написал,
К освобожденью долгая дорога,
Но я покаялся, я осознал.
А главное - теперь я верю в Бога!


P.S. Простите, коль чего не так сказал.
Так за меня свой голос к небу обратите.
Прошу вас, напишите мне письмо,
Прошу вас, ради Бога, напишите.

Адрес: Ф.Г.У. И.К.-1 "участок" П.Л.С.
пос. Сосновка, Зубово-полянский р-н.
Мордовия, Россия 431120
Москалев Михаил Александрович

Если мне грехи отпустят,
Я к тебе вернусь до срока.
Без тебя мне очень грустно,
Жизнь - как длинная дорога.

А с тобою рядом - сказка,
На душе легко, не скрою:
Отвечаю - БУДУ ГАДОМ,
СТАНЕШЬ ТЫ МОЕЙ ЖЕНОЮ!

Стихотворение несовершеннолетнего воспитанника ВТК,
Дмитрия С., осужденного на 5 лет

Все избито, искалечено,
И душа моя стонет в груди.
Рана сердца никем не замечена,
А ведь жизнь вся еще впереди.

Надоело все, опостылело.
Я и сам такой жизни не рад.
Говорю себе-счастье, было ли?
Оглянуться надо назад.

А что будет, что случится:
Радость встречи иль боль разлук,
В голове моей все кружится,
Дай ответ мне, мой милый друг.

Вор

Я Вор, что мне ещё сказать,
Умею только воровать,
Так жизнь сложилась у меня,
Что зона стала мне семья.
----------
На воле не был много лет,
За что наложен, сей обет?
За что мне Боже путь такой?
За что наказан я тюрьмой?
-----------
Скажи: «за то, что воровал?
Иль хлеба вволю не едал?
За то, что бросили меня,
Когда исполнилось три дня?
----------
Я мог бы вырасти как все,
Гулять с подружкой при луне,
Но только начал я ходить,
Я думать стал, где хлеб добыть».
-----------
«Не укради»-ты всем сказал,
Но лишь не многих наказал,
Что ни начальник, то и вор,
Какой его ждёт приговор?
Михаил Меньшаков

Я видел всё

Я видел всё за жизнь свою,
Живу в России, не в раю,
Сидел в тюрьме и злато мыл,
В глухой тайге я лес валил.
--------
Пахал поля на целине,
Всё это было как во сне,
Зато потом я буду рад,
Когда отправят душу в ад.

М Меньшаков

ЛАГЕРНАЯ ПОЭМА Юрий Влодов

Подобед Сергей
«В камере нет весны»

Посмотри.

В своей кухне в окно на качающий соснами лес.

Он грустит,

Укрывая в тени прилетевших птиц с тёплого юга.

Опиши,

Развивая природной фантазией свой интерес.

Расскажи

Про весенний фон мне в письмеце,

Дорогая подруга.

Нету в тюрьме весны,

В камере нет свободы.

Ты отпиши.

В письме распиши,

Всё расскажи

Мне про прелесть природы.

Не молчи.

Ведь в душе от молчания

Будет ещё тяжелей.

От обид,

Переполненных болей,

Твоё сердце ожесточится.

Собери

В одно целое несколько наших приятных ночей.

Извини,

Что не мог я с тобою, как следует, Дашка, простится.

За тобой

Я пошёл бы туда, где край света, чтоб только любить

И смотреть

В глаза карие, молча любуясь твоею улыбкой.

Я готов

За один поцелуй и за ласку твою умереть.

Только здесь

Понимаю, что сделал на воле

Большую ошибку.

Полюбить,

Может быть, ты не сможешь меня,

Но прошу, не жалей.

И себя

Не обманывай, сердцу, поверь, никогда не прикажешь.

Красотой

За природу на листике в клетку мне душу согрей.

Возвращусь

На свободу, ты мне из окна фон покажешь.

Нету в тюрьме весны,

В камере нет свободы.

Есть, Даша, ты.

В душе моей ты.

В сердце есть боль

На оставшиеся годы.

Печальная

Опять чего-то защемило,
Заныла болью снова грудь,
Волною память накатила
И не дает никак заснуть.

Опять душа грустит о доме,
В котором не был много лет,
Стоят березы в сладкой дреме,
Луна сквозь тучи льет свой свет.

О, мама, мама дорогая,
Жива ли ты не знаю я,
Ты и тогда была седая,
Когда оставил я тебя.

Ушел с тобой не попрощавшись,
Покинул ночью отчий дом,
Чтоб столько лет потом скитавшись,
В тюрьме лишь вспомнил я о нем.

Искал я счастье и удачу,
Да, так не смог я их найти,
И проклиная жизнь собачью,
Теперь сижу я взаперти.

А за решеткой снова осень,
Дожди по крыше все стучат,
Ветрами листья вдаль уносит
И журавли домой летят.

Владимир Нежный

Лариса Щипцова (Романова) сейчас находится в заключении (под следствием по делу т.н. "Hовой Революционной Альтернативы"). Вместе с 11-месячной дочерью...
===============================================================================

ЛИРИКА

***
Сыграет Подлость с Верой в карты,
Поймает Совесть на живца,
Любимец нынешнего стада -
Актер Паршивая Овца.

Hайдет он сто одну причину,
Чтоб шаг за шагом отступать,
Смотря в глаза почти наивно,
Без сожалений предавать.

Больные местью наши взгляды
Чуть-чуть прикроют дверцы век,
Мы за искусственной преградой
В ладони ловим чистый снег.

Hачертит иней горьких строчек
Узоры-руны на стекле,
Достойно встретит час полночный
Тюрьму в холодном серебре.

Письмо брату

Ты ездишь маме по ушам,
Меня же брат, не проведёшь,
Не прячь бутылки по шкафам,
В твоих руках заметна дрожь.
Ты на людей рычишь, как пёс,
Твой перегар убил всех мух,
Ты всё, что смог в ломбард унёс,
Ко мне в тюрьму добрался слух.
Каким ты в молодости был,
Мальчишка, добрый и смешной,
С годами водкой всё залил,
Покрыв жизнь славою дурной.
Лишь мать одна, он же мать,
Всё пишет мне, что брат больной,
Тебя бы к нам упаковать,
Упрятав в бур с братвой блатной.
Тебя б там вылечили враз,
Болезнь твою, назвав смешной,
Удара три, четыре в глаз,
И сразу твой пройдёт запой.
Бросай, брателла, пить скорей,
Не жди, когда вернусь домой,
Приду, оставлю без мудей,
Хоть ты по крови мне родной.
---------------------------------------------
Михаил Меньшаков

Судьба
Евгений Крэмер

Это даже не крик это шёпот
потому что нет уже силы кричать
Только подкованных сапог грохот
по коридору будет звучать

Закованы окна решёткой
в воздухе дым табака
Стеганёт по сердцу плёткой
непомерною силой тоска

Снова грустно заплачет гитара
песня льёт по притихшей тюрме
Это Белый с седьмого отряда
расстреляют его в сентябре

Он про сына пел про свободу
что за них свою жизнь отдаёт
С мольбою обращался к богу
да навряд ли его он поймёт

И задумался каждый, в свете звезды
над долей арестанской своей
И каплю навернувшийся слезы
украдкою смахнут скорей

А душа наполнившись болью
сквозь решётки и замки улетит
К свободе, на волю, к раздолью
никто же ей не запретит

Кто-то крикнет“ Держись Белый братка
мы с тобой, до конца, мы с тобой"
Как же жизнь бывает гадка
с такой тяжёлою судьбой.

Бывает
Евгений Крэмер

Я ехал на родину издалека
ехал с надеждой, что встречу тебя
всё это время тобой только жил
и фото твоё у сердца носил.
С вокзала идя, почти уже бежал
вот и дом до боли знакомый
на звонок нажимая, радостно ждал,
но вдруг с ужасом понял,
что я опоздал.
Навстречу мне вышел пацан лет пяти
мамы нету, придёт лишь к семи
Я с улыбкой его по вихрам потрепал
Спросил, как зовут? Генка..
Папка назвал.
Дядя может ей что передать
я вдруг пошатнулся не в силах стоять.
Неожидал такой, пустоты ощутить.
Да не надо! Прошлое зачем ворошить
Он конечно не понял и с любопытством смотрел
Звонко воскликнув“ Чего же ты хотел?“
не зная что ответить ему, сказал только тихо
„ Я Генка пойду, ты счастливО живи, да и мать береги
на неё ты похож, как две капли воды“
С прямотою детской ответил он:“ Ну пока.“
И закрыл твою дверь от меня навсегда.
Я стоял оглушенный болью, в тиши
В ладонь вонзались розы шипы
Капля крови стекла по руке
И как -то одиноко стало на душе,
Повернувшись,решительно вышел я в ночь
пускай скорый поезд унесет меня прочь
У подъезда оставлю я розы
они как красные слезы
замёрзнут на белом снегу
как же всё таки тебя я люблю.
Ну что же наверно бывает
бывает такое у всех
много счастья тебе я желаю
пусть в жизни твоей будет только успех.

Шкатулка. Другу в тюрьму.
Бэра Макинтош

Я знаю, брат, о чём во снах своих мечтаешь,
Хоть не бывал в тюрьме и упаси Господь.
Я вижу взгляд, сквозь весь отряд и ты рыдаешь,
Ты на свободу обменял бы свою плоть!

Я знаю, брат, не виноват, так просто вышло,
Так получилось, брат, и время не вернуть,
Ты получил удар судьбы своей под дышло,
Такой вот путь, не в этом суть, о нём забудь.

Я вижу всё, включив своё воображение,
Я вижу слёзы пацанов и боль в сердцах,
И может это лишь мои предположения,
Я вижу каждый, как мечтал о чудесах.

Я знаю точно, что не раз хотел как птица,
В решётку вылететь и в небо упорхнуть.
Я вижу всё и ваши капли на ресницах,
И что вам снится и как хочется уснуть!

И сразу дом! И сразу мать! И та – мечтал, кого обнять,
И подарить ей деревянную шкатулку.
За руку взять, к себе прижать и никогда не отпускать
И вечерами с ней бродить по переулкам!!!

Ты мне как брат! И я так рад! И в этом я не виноват,
Ты потерпи, братан, совсем чуть-чуть осталось.
Попробуй раньше лечь поспать и позже научись вставать,
И между снами сном попробуй снять усталость…

И сразу дом! И сразу мать! И та – мечтал, кого обнять,
И подарить ей деревянную шкатулку.
За руку взять, к себе прижать и никогда не отпускать
И вечерами с ней бродить по переулкам!!!

Лагерный погост

Здесь все вопросы неуместны.
Здесь в небеса проложен мост.
Могилы зеков неизвестных
В тайге скрыл лагерный погост.

Здесь нет крестов и обелисков,
Здесь нет рыданий и цветов.
В спец. части кипы скорбных списков
Под строгим взором у ментов.

Печальней места нет на свете.
На сотни вёрст тайга и глушь.
В земле лежат России дети -
Рабы своих заблудших душ.

Андрей и Роман Уваровы

Матросская тишина

На тихой улице в Москве.
С названьем тихим словно дым.
Сидел когда-то, я в тюрьме.
И становился в ней гнилым.
Меня учила злая жизнь,
Тому, что б выжить, длинный срок.
И что б достойным в зоне быть.
И ждать свой призрачный звонок.
Я буду зло на всё смотреть,
И не щадить своих врагов.
Иначе здесь нельзя прожить,
В жестокой стае средь волков.
Я повзрослел среди волков,
Я в этих стенах возмужал.
Я не смыкал своих клыков.
Не закрывая свой оскал.
Привычки волчьи сильны.
И жизнь моя, как страшный сон.
А на душе моей мечты,
Что б поскорей вернуться в дом.
И там о стае позабыть,
Оставив волчьи клыки,
Чтоб без остатка жизнь прожить,
Во имя искренней любви.

В. Морозов

Словно раненый зверь

Словно раненый зверь
за решёткой сижу.
и с тоской я на волю,
седую гляжу.
я лишился всего.
все забыли меня,
я сижу в одиночке,
где «кича»- судьба.
по колено в крови,
кровь, из резанных вен.
от того, что достал,
Мусорской беспредел.
я оскалил клыки.
только кровь не унять.
словно раненный зверь,
буду здесь подыхать.

Г.Чита1986г-21мая 2008г. В. Морозов

Я ругаю тебя порой

Я ругаю тебя порой, и бранюсь иногда на тебя.
Я бываю по волчьи, - злой, но любовь всё ж сильней меня.

Днём и ночью с тобой душа. Мои мысли тобой полны…
Я люблю тебя жизнь моя, и не чаю в тебе души.

Я бываю порой ревнив, но ревную тебя я зря.
Как душа по ночам болит, моя девочка, жизнь моя.

Поскорей бы тебя обнять. Поскорей бы сказать об всём.
А пока мой удел мечтать, остальное пока «облом».

В Морозов

Передай, родная, передай ты ей...

Передай, родная, передай ты ей,
Что любовь родилась вновь в душе моей,
И теперь с любовью буду я писать,
Ну а вам лишь надо только верно ждать.
За тебя уверен матушка моя,
Знаю, что дождёшься ты всегда меня,
Но не очень верю я словам слепым
И от мыслей этих стал я здесь седым.
Передай, родная, передай скорей,
Что любовь к ней тянет и зовёт сильней,
Но бессилен, мама, не могу бежать,
Лет итак немало надо сына ждать,
И тогда накрутят года три иль два,
КАК ХОЧУ Я, МАМА, ЧТОБ ОНА ЖДАЛА!

В Морозов

Другие были времена

Другие были времена, другие были планы,
Я не приду уже к тебе во всех аксессуарах.
Другие лица у людей, и средь моих знакомых,
Но как всегда полно блядей, в обличьях с виду скромных.

Другие ныне времена, и ты уже другая,
Ты любишь нынче не меня, и с ним лежишь нагая.
Ты позабыла обо мне, а я, увы, не в силах.
Быть может память о тебе, уйдёт со мной в могилу.
Другие нынче времена, но те же всё заборы.
Но скоро кончится мой срок, и снимут мне оковы.
И там другая будет жизнь, где вспомнишь ты о прошлом.
Но ты не сможешь вновь любить в обличье очень пошлом.

г. Углич В. Морозов

Бандит и вор - не тот, кто любит деньги,
Он - непокорный жизни и судьбе,
Свободу любит он, любви рожденье
Даёт свободу сердцу. Не себе,
Всё - ей теперь! И все свои деянья
Все будут ей посвящены,
Но ни любовь - ли наказанье
За всё, что прежде совершил?
инет

Если сердце твое болит,
Хочется череп себе раскроить,
Стон на губах онемелых стоит,
Помни, что ты — мужчина.

Если тебе спрессовали бока,
Ласточкой вытянута рука,
В полупенале тянешь срока,
Помни, что ты — мужчина.

Если друзья отлетели вразлет,
Писем из дома жена не шлет,
Год на свиданку никто не идет,
Помни, что ты — мужчина.

Если один перед стаей ментов,
Следователь требует выдать дружков,
Крытой грозя на десяток годов,
Помни, что ты — мужчина.

Если не прав даже лучший твой друг,
Стала вдруг зона прибежищем сук,
И в беспредел опустился твой круг,
Помни, что ты — мужчина.

В мире немного осталось мужчин,
Ведь это не званье и вовсе не чин,
Но лишь на них еще держится мир,
Помни, что ты — мужчина.

Побег
Наталья Ахмадуллина

Больной туберкулезом
Рванул, вдруг, из тюрьмы,
И бегал огалтело
Неделю по тайге.

Скитался где попало,
Не ел, не спал - потел,
Все бегал, бегал, бегал,
А после - заболел.
Горячка прихватила,
Упал в кусты, лежал.
Холодный пот ознобнл
С соленых губ глотал,
И думал ошалело:
"Найдут иль не найдут,
А после в изолятор,
Наверно, отнесут.
И будет - суп и каша,
И хлеб, и чай, и хлеб.
И станет ежедневным
И завтрак и обед.
Укол поставят даже
И простынь подадут.
Тоскливо только будет
И к стенке подопрут
Распросами - "Скажи-ка,
Куда , дурак, бежал ?
В Америку, скотина?
А рядом - Магадан.
В Германию, ублюдок ?
А может быть - в Париж ?
Куда ты можешь деться,
Задрипанная мышь.
Кому ты в жизни нужен ?
Судьба тебе - тюрьма,
И вертухай на вышке -
В подобье петуха,
И проволок колючих,
Холодные шипы,
Ростки стальных растений
В камнях родной страны.

Тюрьма - страна и дом твой,
Не плачь и не проси,
А если станет худо -
В окошко посмотри:
В ночи кромешной, жуткой,
Сверкая и маня
Тебе согреет душу
Огромная луна.

Дурак, коль рвешся к свету,
В рассвет, в туман, в покой.
Когда совсем закиснешь,
Ты - на луну повой.
Скули, визжи и тявкай,
Все это - не беда,
Тебе согреет душу
Оромная луна.

И сумрак подземельный
Полюбишь - станет мил.
Дурак, зачем же бегать ?
Мы все давно сидим,
И терпим, и не рвемся
В заоблачную зыбь.
Не береди всем сердце,
Сидеть, ведь, тоже - жить,
В тепле с навозным светом,
С уставом паханов,
Немало здесь бывало
Достойных пацанов.

Готовь скорее кружку,
Чефирь, кури, играй.
Наколки, заварушки,
Все будет так, как встарь,
Как было, так и будет,
Ведь жизнь не изменить.."

Беглец решится вены
Трофейной вилкой вскрыть,
Потом шнурок намылит
И не найдя гвоздя,
Прикрыв глаза, вдруг вспомнит
Ворчанье глухаря,
И крик совы полночный,
Рассвет средь мшистых скал,
Травинки, сопки, чащу..

"Пусть будет все, как встарь,
Как было, так и будет."
И уронив слезу,
Уснет в тряпье зарывшись,
И словно наяву,
Увидит свет полночный,
Рассвет средь мшистых скал,
Травинки, сопки, чащу,
И день, и свет, и даль...

Больной туберкулезом
Рванул, вдруг, из тюрьмы.

Волчий конвой
Алексей Батраченко

Гнали людей по этапу
В тридцать девятом зимой;
Ради забавы, в еловые лапы
Бил с карабинов конвой.

Белого снега лавины
Падали с хрупких ветвей
Вниз на сутулые спины
Жалких замерзших людей.

Кто-то упал дострелили,
Зубы блеснули во тьме,
Челюсть прикладом разбили,
Золото было в цене.

- Будьте вы прокляты, звери! -
Зло прокричал старый зек
И, подгибая колени,
Рухнул в алеющий снег.

Всех их тогда положили
В белый таежный покров,
Но за бойцами следили
Сотни голодных волков.

Взгляд не сводила глотая
Слюни и скаля клыки
Серая волчья стая –
Ужас великой тайги.

Поздно тянутся к затворам,
Поздно давить на курок,
Видно, проклятие вора
Все же услышал Пророк.

Белым ковром на погосте
Ночь их укрыла, как мать.
Мы на земле только гости,
Нам ли подобных карать?

Вот и сейчас над тайгою
Слышен пугающий вой,
Может быть снова с пургою
Волчий несется конвой?

Ради девушки любимой! Из сборника По законам улиц
Анатолий Цокол

Сказали мне:«Не хочешь к прошлому вернутся,
И крупные деньжищи получать,
Проклятой жизни снова улыбнутся,
И видеть как сволота будет Умирать?!»

Я, было дело, согласился,
Лишь после понял:«А зачем?
Что б снова в море крови окунутся?
Что б вновь вернулись горечи проблем?

Нет уж ребята, извините,
К себе меня вам не вернуть,
Вы без меня все это бремя пронесите,
А я идее своей дорогой, у меня свой путь.

Познал ,немного, прелестей сей жизни,
И у меня есть свой любимый человек,
И от начала этой жизни и до тризны,
Я с прошлым завязал навек!!!

Она меня лишь любит таким каким я есть,
Она спасла от выбора дурного,
И навсегда я сбросил Волка-одиночки шерсть,
И впереди меня ждет новая дорога,

И будет пусть она тяжелой и несносной,
Пусть не найду в ней своего пути,
Но не вернусь я к жизни прошлой,
Ведь мне такой девчонки больше не найти!

Ее люблю я как никто другой,
И лишь она одна нужна мне,
Я бросил грязный мир, теперь, чужой,
И никому не разрушить моя жизнь из вне!

И пусть останусь нисчем,
Пускай он останется с другим,
Пусть в жизни будет множество дилемм,
Пусть вновь вернусь я к радостям пустым,

Но я навек ей благодарен,
За то, что лишь она меня спасла,
За то, что снова счастьем я одарен,
За то, что путь к осколку льда она нашла.

Любить ее я буду аж до смерти,
И выбор я всегда ее пойму,
И больше я не согрешу поверте,
Забуду навсегда я непроглядную ту тьму!

ДА БУДЕТ ТАК!!! Сказал я сам себе,
Незнаю прав или виновен я,
Пусть это Бог решит там нанебе,
А я эту жизнь проживу для тебя!!!

В тюрьме...
Проклятье вам, могильщики
Моих весенних дней!
Вы заповедь, тюремщики,
Забыли: «Не убей!»
За что вы силу юности
В темницы погребли?
За что безумство храбрости
Неволей обрекли!
Над жаждой жизнью смерть царит
Над светом — злая тьма!
Нас душит медленно гранит —
Проклятая тюрьма!

Зеест 1907 г. Кресты

В ТЮРЬМАХ I
В тюрьмах одни лишь мечты не отнять вертухаям.
Только мечты – словно тропки в минувшие дни,
В них мы уходим к деревьям, в лесах отдыхаем,
Резко на пляже оттиснется очерк ступни.
Там, где мечты,– там и детство, конечно же, вправе
Вновь обступить нас – кто памяти жить воспретит?
Знак для приятеля – прыгает брошенный гравий...
Боль – пробуждает. И губы молитва желтит.

В тюрьмах одни лишь мечты не отнять вертухаям.
Льются мечты, словно семя, дразня и пьяня.
Кровь мятежа на платочке с изгрызенным краем,
Вот он отброшен, как выхваченный из огня.
Наши тела раздирает желанье на части,
Вдохи и выдохи теменью жгучей полны –
Только мечты здесь превыше усталости, страсти,
Мужества, боли, немого сознанья вины.

В тюрьмах одни лишь мечты не отнять вертухаям,
Чувства в мысли, упрятанные в тайники.
Грохот в пространстве – и горестен, и несмолкаем,
В затхлом пространстве – и ночь заплывает в зрачки.
Время смещается, гаснут огней вереницы,
Темень и тишь полновластно вступают в права.
Мы исчезаем; стираются, гибнут границы,
И, удивлённо горя, облетает листва.
Хорст Бинек.

В ТЮРЬМАХ II

Нечем и незачем мерить минуты в тюрьме.
Нет перемен, если нет ни труда, ни досуга;
Люди, предметы – сливаются гущей во тьме,
Чёрный склероз, как последняя степень недуга.
Всех-то и мыслей во мраке: не прямо ль сейчас
Смерть паутину затянет,– так будь наготове.
Месяц проходит иль год – безразлично для нас,
Если во рту ничего, кроме пота и крови.

Нечем и незачем мерить минуты в тюрьме.
Даже звериная чуткость ничем не поможет.
Дождь или ветер случайно представишь в уме –
Образ далёкий в душе ничего не встревожит.
День или ночь на дворе – не всегда и поймёшь,
Темень со светом сплелась, замерев и застынув.
Летнее солнце в малиннике – выдумка, ложь,
Так же, как море, так же, как гибель дельфинов.

Нечем и незачем мерить минуты в тюрьме.
Утром кормёжка, но вечером в точности та же.
Кончено лето, готовишься к вечной зиме,
Хмель отбродил, и тягучие мысли всё глаже.
Время с пространством, истаяв, ушли в пустоту,
Лишь иногда, в забытьи эйфорически-сонном,
Мы уплываем куда-то в былое, в мечту –
И поглощаемся древним, бездонным затоном.

Я, сидящий, доподлинно знаю
И поклясться готов на кресте:
Ко всему человек привыкает,
Даже к жизни вне камерных стен.
*****
Я когда-нибудь еще приду к вам,
И тогда уж вы поверьте мне:
Бесполезней казни не придумать,
Чем убийство времени в тюрьме.
*****
Если в тюрьму попал - держись!
И не "грузись" в напрасных муках.
Существование - не жизнь,
Но выживание - наука...

Порой весной невыносимо
Тюремных буден груз влачить.
Душа, влекомая трясиной,
Сопротивляясь, не кричит.
Слова застыли, словно лава
На склоне огненной горы,
Кому нужна такая слава -
Замки, решетки и дворы?
Из-за которых даже неба
Не ощущаешь высоты.
Здесь быль, похожая на небыль,
Рвет с прошлым хрупкие мосты.
Здесь так легко судьбу обидеть,
Признав, что бог всему - вражда.
И остается - ненавидеть,
Любить, надеяться и ждать...
Григорий Пасько