Сегодня - день весь набекрень,
А в голове - один лишь хмель,
Нет радости и блеска глаз,
И я один в который раз...

Я помню - прошлую весной,
Лишь ты одна была со мной.
Мы вместе были - я и ты,
Как нёс тебе тогда цветы...

Как ты добра была ко мне,
Трепала чёлку мне во сне,
Как счастлив был я, от души,
Словно поток ручья в тиши...

Сегодня всё уже не так:
Окутал душу мою мрак.
Сердце терзает тишина,
Будто вокруг одна лишь мгла...

Но пусть я грустен - не беда,
Скажу я Жизни завтра - ДА!
У всех бывает трудный день,
Когда везде одна лишь тень.

Но нужно верить, нужно жить,
Каждым моментом дорожить!
Знать, что судьба твоя - светла,
И будет счастье в ней, сполна!

Как важно знать, что в мире есть мужчина,
который любит, хочет, знает лишь тебя....
И что в нем - смысл, в нем суть, и в нем причина,
Отдать всю-всю, до капельки себя.
Как важно знать, что все его молитвы -
о том, чтоб ты жила счастливей, лучше всех.
Что он прощает все твои обиды,
и радуется он за твой успех....
Как нужен он, когда тебе не спится,
когда болит внутри тебя душа.....
Он терпит все, хотя, бывает, злится.
Но все равно к тебе одной спеша.
Как важно знать, что он тебя лелеет,
что все твои проблемы разрешит....
И так, как он, никто не пожалеет.
И сердцем он к твоей душе спешит!!!

Знаешь, мне сегодня было грустно
Оттого, что нет любви на свете…
Говорят, искусственно искусство,
Я не знаю… слышишь, дует ветер…
Он срывает лист с уснувших клёнов...
Ночью, чтоб никто не видел кражу.
Говорят, что даже нет влюблённых,
Говорят, и поцелуев… даже…
Вот, придет зима, чтоб мерзли птицы -
На балконе стану сыпать крошки.
Невозможно, говорят, влюбиться-
Полюбить… тем боле невозможно.
Значит, всё бессмысленно и скучно...
Говорят, не знала… молодая…
Я засуну в рукавицы ручки
И испорчу хрупкий лед следами…

А весною речка сменит русло -
В ней кораблики запустят дети…
Знаешь, мне сегодня ... стало грустно
Оттого, что нет любви на свете…

Сола Монова, 2005

Можно?..

Можно… я стану ветром?
Северным, синим… Можно?
Буду играть волосами
Ласково, осторожно…
Можно… я стану мыслью?
Мыслью о небе, птицах…
Буду слетать словами
С губ и в стихи ложиться.
Можно… я стану сказкой,
Доброй, волшебной, старой?
На ночь читая детям,
Вспомнишь, как я писала
Эти стихи… А можно
Стану я чьей-то песней?
Может, твоей, и облик
Мой пред тобой воскреснет.
Ты допоешь – он тут же
В бездну забвенья канет…
Можно я стану чем-то?..
Можно…. меня не станет?
Мори.

Зинаида Гиппиус

Электричество

Две нити вместе свиты,
Концы обнажены.
То «да» и «нет», — не слиты,
Не слиты — сплетены.
Их темное сплетенье
И тесно, и мертво.
Но ждет их воскресенье,
И ждут они его.
Концов концы коснутся —
Другие «да» и «нет»,
И «да» и «нет» проснутся,
Сплетенные сольются,
И смерть их будет — Свет.

1901

Истина или счастье?

Вам страшно за меня - а мне за вас.
Но разный страх мы разумеем.
Пусть схожие мечтания у нас, -
Мы разной жалостью жалеем.

Вам жаль "по-человечески" меня.
Так зол и тяжек путь исканий!
И мне дороги тихой, без огня
Желали б вы, боясь страданий.

Но вас - "по Божьему" жалею я.
Кого люблю - люблю для Бога.
И будет тем светлей душа моя,
Чем ваша огненней дорога.

Я тихой пристани для вас боюсь,
Уединенья знаю власть я;
И не о счастии для вас молюсь, -
О том молюсь, что выше счастья.
1902

Нежное слово "люблю"
Тихо и грустно шепнешь,
С болью на сердце терплю
Эту красивую ложь.
Трудное слово "прости"
Ты говоришь мне сейчас
Хватит, на этом пути
Я спотыкалась не раз.
Страшное слово "прощай"
Скажешь, как многим сказал.
Что ж, не держи, отпускай,
Если ты очень устал.
Слез по тебе не пролью,
Слишклм дождливым был май.
Хоть и шептал ты "люблю",
Взгляд говорил мне "прощай"...
(инет )

Двое рядом притихли в ночи,
Друг от друга бессонницу пряча.
Одиночество молча кричит,
Мир дрожит от безмолвного плача.

Мир дрожит от невидимых слез,
Эту горькую соль не осушишь.
Слышу SOS, иссупленное SOS -
Одинокие мечатся души.

И чем дальше на свете живем,
Тем мы к истине ближе жестокой:
Одиночество страшно вдвоем,
Лучше попросту быть одинокой.

Юлия Друнина

Ты вошла в пять утра(так и знала, что не разуешься),
Вдупель пьяная, мокрая, зябкие пальцы тянешь....
А я только что проводила одну такую же,
Только что от нее отплакалась, понимаешь?
Ну какого ты хера заново по намытому?
Я закрылась тремя ключами - тебе всё без толку,
припираешься без звонка, и по сердцу - битами...
Ты - то вечная, да. А меня - то лечить ведь некому.
У меня без тебя что ни день - то круиз на задницу,
Я и так на плаву, как кирпич, из последних сил...
Но теперь вот опять ставить чайник и нежно скалиться:
"Ты вернулась, любовь"...
А кто тебя, блядь, просил?!

(инет)

Ещё люблю. Но я теперь с другим.
Не ждать же мне тебя, ей-богу, вечность.
Ты оказался просто заменим.
Ты, согласись, совсем не безупречен.

Ты не звонишь? А ну и не звони!
Совсем не пишешь? Веришь, и не надо!
Ты на меня, на новую, взгляни,
и пожалей, что я теперь не рядом.

С тобой не будем больше никогда,
и не торчи здесь при любой погоде,
Ты - не любовь. Ты - прошлая беда.
И, знаешь, ты давно уже не в моде.

Всё кончено. И я теперь с другим...
Люблю тебя? Да, но уже неважно.
Теперь навеки только... только с ним.
Хоть иногда мне память сносит башню

(инет)

Константин Ваншенкин

Ты добрая, конечно, а не злая...

Ты добрая, конечно, а не злая,
И, только не подумавши сперва,
Меня обидеть вовсе не желая,
Ты говоришь обидные слова.

Но остается горестная метка,-
Так на тропинке узенькой, в лесу,
Товарищем оттянутая ветка
Бывает, вдруг ударит по лицу.

Не особо знакома с творчеством Гумилёва, но после этого стихотворения буду это исправлять...
Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из другой страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам,
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!

ДУША
Она вошла, совсем седая,
Устало села у огня,
И вдруг спросила «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня.
Ведь я же молода, красива,
И жить хочу, хочу любить
А ты меня смеряешь силой
И избиваешь до крови.
Велишь молчать? И я молчу,
Велишь мне жить, любовь гоня?
Я больше не могу, устала.
За что ты мучаешь меня?
Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
Любовью сердце занозя,
Нельзя судить, любовь не судят.
Нельзя. Оставь свои «нельзя».
Отбрось своих запретов кучу,
Хоть сейчас, хоть в шутку согреши:
Себя бессонницей не мучай, сходи с ума, стихи пиши.
Или в любви признайся, что ли,
А если чувство не в чести,
Ты отпусти меня на волю, не убивай, а отпусти».
И женщина, почти рыдая, седые пряди уроня, твердила:
«Я не знаю, за что ты мучаешь меня».
Он онемел.
В привычный сумрак вдруг эта буря ворвалась.
Врасплох, и некогда подумать
«Простите, я не знаю Вас. Не я надел на Вас оковы»
И вдруг спросил едва дыша: «Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?»
Она в ответ: «Твоя Душа».

(инет)

эта весна удивительно холоднокровна,
но март добродушен и под конец таков,
что поощряет каждого, кто открывает окна,
освобождая одним движением от оков

город по самое сердце
тонет в слякоти и жидкой грязи
мне бы очень хотелось согреться,
но утеряны даже случайные связи

вот, казалось еще зимой
словно под объективами телекамер
все мне пелось и танцевалось,
а теперь, когда город устал и замер,
кажется, ничего уже не осталось

весна – это время меняться самой,
и обязательно что-то менять
приходить на какие-то новые, сумасшедшие старты
я выхожу ей навстречу
и чувствую, как меня
обнимает за плечи
небо этого марта
Ирина Миронова

Я не любил её, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом,
И провожала по утрам влюбленным взглядом...

Я не любил ее,мне было хорошо,
Ни одиночества с ней не было, ни скуки.
Мне было по фигу их сколько там ещё,
Но мне не нравились на ней чужие руки.

Я не любил её, но помнил всё о ней:
Любимые цветы и тон помады,
Всех тараканов в голове и всех друзей.
Зачем-то мне всё это было надо.

Я не любил её и никогда не врал,
Я тормозил её - малыш, всё несерьёзно.
Рассказывал, когда и с кем я спал,
Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

Я не любил её, меня манила страсть,
Когда шептала: "Хочешь, рядом буду?"
Да, я боялся сдаться и пропасть,
Когда скользили ниже её губы.

Я не любил её, но слушал её пульс,
Пытался отогреть её лаская.
Когда она теряла верный курс,
Я возвращал её настойчивым: "Родная..."

Я не любил её, мне нравился в ней шарм,
Улыбка, ямочки на пояснице.
В попытках отыскать, где мой журавль,
Я называл её "моя синица".

Я не любил её?..Я так любил...люблю ее..

Врачи говорили, что время нас вылечит, перебинтует,
Только либо они соврали, либо это время теперь бунтует.
Я к выводу прихожу, что время совсем не лечит:
Меня лечит тот, кто с каждым разом меня обнимает крепче.

Меня лечит тот, кто целует мои ключицу, лоб и макушку,
Отдаёт по ночам одеяло своё, кровать свою и свою подушку.
Меня лечит тот, с которым я делаюсь спокойной и безмятежной,
С которым хочется становиться женственной, доброй, нежной.

Он кутает меня в свои кофты, когда мне холодно - я мерзлячка.
Я теперь шёлковый человек, а до него была человек-наждачка.
Временем никого не вылечить, как наркомана не вылечить героином.
Любовь лечат только любовью, как клин вышибают клином.

© Така Вострикова

Мы попрощаемся, наверное, навсегда -
Никаких тебе "Привет", никаких "Как дела?".
Нас по разным жизням развезут поезда,
Разве что прикосновения будут помнить тела.

Мне будет остро врезатся в память
Каждый, кто пьет чай с одной ложкой сахара.
Будет выцарапывать на сердце твое имя когтями,
А потом просить,что б не плакала.

И не будет больше ни одного сообщения,
Ни одного признания, ни одного упрека.
Только на Новый год и на День рождения:
"Поздравляю тебя" и скобка сбоку.

Я буду жить от високосного до високосного.
Каждый четвертый - плакать и вспоминать,
Как зимой встретила тебя, черноволосого.
И как другой зимой не смогла тебя потерять.

инет

Этот стих мне прислала в контакте одна наша форумчанка,которая не появляется здесь,так как давным-давно дождалась мужа. Написала, что оно характеризует её представление обо мне))) Это было неожиданно, но чёрт возьми приятно))))

Она пахнет духами и сексом, и чем-то тревожным,
Она слишком умна. Улыбается, слушая лесть,
Коль она не захочет - заставить ее не возможно,
Ее надо понять и принять лишь такою, как есть.

Она - дивный цветок, но сорвать его не для любого,
Ее нужно не просто хотеть, а безумно любить...
Она слишком строптива.Мужчину ей нужно такого,
Чтобы душу ее, а не тело сумел покорить...

Возраст - ей не помеха.Она его не замечает,
Она, словно хороший коньяк, еще лучше теперь,
Ни о чем не жалеет, о том, что ушло не скучает,
Она просто живет, не считая побед и потерь...

Впрочем, жизнь и судьба ее, правда, не очень щадила,
Но она, словно Феникс, из пепла восстала опять,
Чтобы всё пережить, чтобы стать еще лучше, чем было,
Чтобы снова, как звезды на небе, сиять и сиять...

Просыпаешься утром и думаешь: буду хорошей!
Буду всем улыбаться, любовь и тепло излучать,
Буду корм выносить для бездомных собачек и кошек,
А в критических случаях – думать и мудро молчать.

Убеждаешь себя: мол, отныне не буду метаться,
Обижаться, кокетничать, злиться, ругаться, вопить,
Буду делать зарядку и день начинать с медитаций,
Минералкой лечиться и деньги на отпуск копить…

…Упадешь, обессилев, зароешься сладко в подушку,
Проведенному дню, как обычно, подводишь итог:
Двадцать восемь обид (две – смертельных) и ссора с подружкой,
Пять значительных вздохов и три демонстрации ног.

Восемнадцать ехидств, тридцать шесть шепоточков вдогонку,
Девять сплетен, три кофе (которых не стоило пить),
Семь бессмысленных трат, двести пять замечаний ребенку,
И одно (но большое!) желанье кого-то убить.

Засыпаешь и думаешь: завтра… конечно… хорошей…
Застилают сознание рваные сны-облака.
Где-то в сердце скребут коготки голодающих кошек…
Ничего, ничего… не забыть бы купить молока.

Мария Дубиковская

Д.
Движенье загорелых плеч, и хмурый взгляд -
Как же тебя мне сберечь, не оглянувшись назад?
Стена твоих ошибок прошлых
Между нами незримо стоит.
Любить тебя порой так сложно,
И невозможно не любить.
Ты прижег себе сердце железом,
И думаешь - этим силен.
Но милый, ты забыл при этом
О любви, что стучится в твой дом.
Она тебя услышит отовсюду,
Дождется с самых дальних берегов.
И все простит. И все забудет.
Ты лишь поверь хоть раз - в любовь...

Пусть демоны мои ещё невинны -
всего лишь собираются в поход,
но я уже подставила им спину -
ведь зло моё в меня же попадёт
/кармически/
вернётся бумерангом.
Поэтому прошу:
не искушай!
Всё стерпят и компьютер…и бумага…
Но выдержат ли сердце
и душа?
Ты мной прощён….
оправдан / и оплакан /
Но демоны мои кричат:
"Казнить!"
И за руку ведут тебя на плаху.
А мне готовят новенький прикид:
доспехи палача,
топор… верёвку…
И слово ключевое - то бишь "месть".
Твой Дух надёжно спрятан за решётку.
Но будет и ему Благая Весть.
Я демонов своих перехитрила,
готовя для тебя большой побег.
Мне хватит и терпения,
и силы,
чтоб сердце не ввести
………… в кровавый грех…
Живи…..дыши(!)
внутри или снаружи…
Бунтуй во мне ликующим Огнём.
Сжигай мою измученную душу,
входи в неё расплавленным клеймом.
Я всё прощу.
И месть не совершится…
Отныне и вовек - да будет так…
Терзай меня!
Но помни….
помни(!) принцип,
которому подвластен бумеранг

инет

Курить не хочет. Уже не лезет в горло.
На дне чуть-чуть истерики и виски.
Ты ноль, малыш… И голову в верх гордо!
Смеяться! И взахлеб! Почти с надрывам!
Вот чёрт… ну отключите мне мобильный!
Смените код и выдайте по трезвости.
По пьяни забывается что сильная.
Я позвонить ему могу и выдать резкости…
Ногой к бордюру, к БЕСУ босоножки!
Я буду НЕ-ВЕ-СО-МА… осторожно!
Пока он там своей целует ножки,
я буду становиться взрослой, сложной.
Взрывать мозги другим своей неясностью,
иголками наружу, мягким в тело.
И чтобы пахло мною, как опасностью,
чтоб и не догадались что болело…
Ой чёрт… Зачем я столько намешала…
За шиворот себя к стене: Заткнись!!!
Заткнись и слушай то о чем не знала!!
Хрен с ними с бывшими…
Я всё могу одна. Жила ж без них!
И ведь жила нормально…
За нас девчонки с горла и до дна…
Мне надо лечь… Налево… Чья тут спальня?
Курить. Одну. Вторую, Дымом в бронхи.
Поможет. Воспаление? Да пох… й.
Так… Стоп…
Сейчас отдайте телефон мне…
"Привет, малыш. Мне без тебя безумно плохо…"

инет

Она непотопляема.
Жестока.
Легко ломает мальчиков и сны.
Ей более понятен Уильям Оккам,
чьи принципы убийственно верны.
…………..
Встаёт. Срезает прошлое.
Уходит.
Бросает. Опечатывает. Рвёт.
Напрасно кто-то высек: "Всё проходит.."
Она принципиально не пройдёт.
…………….
Как оспа...
Проигравший в этой битве,
рубцами изувеченный эстет,
тебе остался Оккам -
тонкой бритвой
сводящий всю эстетику на нет.
…………..
Срезающий коросты
/по живому/
привычно обнажая чью-то суть..
Строка обезображена до стона,
но этикой спасётся как-нибудь…
……………
Всё лишнее отсеется,
истлеет…
Всё чуждое
сравнится с шелухой.
Любовь так изумительно болеет
хоть оспой, хоть проказой, хоть чумой…
……………..
Страдает.
Превентивно хлещет вермут.
Но каждый,
кто в душе оставил след,
отныне будет с нежностью отвергнут.
Ни с горя.
Ни со зла.
…………….
И м м у н и т е т.

(с)

Не плачь обо мне,я прошу,не рыдай.
Оставь меня в памяти светлым и чистым.
И ясному небу молитву отдай
Такую,что вдаль понесется со свистом.

Не плачь обо мне,я прошу,не тревожь.
Я рядом с тобою,пускай ты не слышишь.
С собой заберу все печали и ложь
И буду внимать,как спокойно ты дышишь.

Не плачь обо мне,дорогая,не плачь.
Я вижу,какой добротою ты веешь.
И в ясные дни ты улыбку не прячь,
Какой ты одна улыбаться умеешь.

Не плачь обо мне,я прошу,не грусти.
Пусть время с лица страх и боль твои снимет.
Они не на век.Отпусти.Отпусти.
Меня у тебя даже смерть не отнимет.

Яна Бражник

я скучаю. скучаю дико.
объяснить каприз невозможно.
заломилась извилина криком
внутривенно ноет подкожно

я скучаю... скучаю жарко...
наизусть все даты и строчки,
сообщение лучшим подарком
в ожидании денно и нощно

я скучаю... скучаю, вяну!
голос дерзкий без многоточий.
где тот запах, родной и пряный ?
отзовись, я скучаю очень

я скучаю. всего два слова,
что к любви приросли забором
не проходит синдром разлуки,
там где руки касались током...

Ринат Валиуллин

как ты долго уже без меня!
знаю я,
что тебе непросто!
но ты смотришь, тревогу тая
и все шепчешь:
— ну что ты, брось ты.

как ты там? не нашла семью?
та же все? иль уже другая?
нелегко мне в чужом краю,
но и как возвратиться не знаю!

позабудь меня, отлюби!
ненадежный я, нехороший!
и тебя и себя сгубил!
но ты шепчешь:
— да как я брошу?

не свидаться нам — не беда,
сердцу чуткому нет преграды.

хоть далекий ты мне всегда,
но другого тебя не надо.

Ира Астахова

Я решил тебя разлюбить.

Зачем, думаю,
мне любить-то тебя,
далекую —
ты где-то там,
а я тут.
Зачем, думаю,
мне сохнуть по тебе —
ты там с кем-то,
а я тут без тебя.
К чему, думаю,
мне мучиться —
разлюблю-ка я тебя,
и дело с концом.

И я тебя разлюбил.

Целый день
я не любил тебя ни капельки.
Целый день
я ходил мрачный и свободный,
свободный и несчастный,
несчастный и опустошенный,
опустошенный и озлобленный,
на кого — неизвестно.

Целый день
я ходил страшно гордый
тем, что тебя разлюбил,
разлюбил так храбро,
так храбро и решительно,
так решительно и бесповоротно.

Целый день
я ходил и чуть не плакал —
все-таки жалко было,
что я тебя разлюбил,
что ни говори,
а жалко.

Но вечером
я снова влюбился в тебя,
влюбился до беспамятства.
И теперь я люблю тебя
свежей,
острой,
совершенно новой любовью.

Разлюбить тебя больше не пытаюсь —
бесполезно.

что я должен говорить, чтоб тебе понравиться?
я все бегаю, как пес, по следам твоим!
но тебя мне не догнать, мне с тобой не справиться -
потому что от меня ты бежишь за Ним.

как тебе мне объяснить, что я лучше тысячи
всех мужчин вокруг тебя? ты стоишь спиной!
я уставший от тебя - от тебя зависящий!
а Она, как я к тебе – бегает за мной.
_
как глупы наши сердца, как они разбросаны -
мне бы взять, да и Ее полюбить навек!

но как дети малые, притворившись взрослыми
друг за другом, день за днем, мы продолжаем бег.

ты меня спрашивал медленным шепотом:
— ты не оставишь меня, моя милая?
я закрывалась руками от хохота;
я не любила тебя, не любила я.

— ты не придашь меня? — шепот настаивал.
серой и тусклою делалась комната.
сколько же было больного, усталого
у твоего ненавистного шепота.
—
и умирало от скуки и холода
сердце, покрытое ласковым инеем.
я закрывалась руками от хохота:
— ну отпусти меня,
ну отпусти меня.

Ира Астахова

Грязная Осень

Ты никогда не была особенной.
Ты никогда не показывала слабости.
Ты никогда не просила помощи.
Ты никогда не говорила, что холодно!

Ты не рассыплешься пеплом от нежности.
Ты не прикроешь глаза, когда поцелуемся.
Ты не взвоешь, когда мы расстанемся.
И не прыгнешь с высотки от ревности.

Да ты никогда, никогда бы не прыгнула!
"Может быть...", ты сказала заплаканно.
Растеклась по балкону истерикой,
Голубей распугала нечаянно.

А я прыгнул бы!
Я бы попросил помощи.
Мне в привычку ведь,
Я не гордый тут!

Я бы с тобой...
Я бы с тобой.. за руку.
Я бы с головой
Да в окурки этих листиков!

Да я бы, девочка, все это сказал шепотом.
Да я бы в море, о скалы, и черт с этим временем!

Забирай, забирай себе эти точечки.
Забирай и беги от меня, лялечка.
Забирай все кассеты и бабочек.
Забирай телефон мой и выброси!

Захлебнись же водой, поливая кактусы!
Давай, развернись и разбей мою голову.
Я не хочу, не умею быть брошенным.
Почему от тебя мне так.. холодно?

Воронов Ирон

Ната Вукувич

Так вот однажды решаешь: «нет, не со мной - с другим
Это все случилось», а память остра как нож и тонка как волос.
Смотришь старые записи, видишь его живым,
На дюжину сердцебиений теряешь голос.

И реальность вновь обретает краски, наполненная его
Присутствием, вот он дразнит пса, грунтует холсты, смеется.
И кажется: не было, не было ничего,
Просто вышел за сигаретами, через десять минут вернется.

Осенью ведьмы заманчиво рыжие,
пялят глазищи свои бесстыжие,
карие, синие, светло-зеленые -
осенью ведьмы всегда обновленные,
курят с улыбкою трубки вишневые,
нижут на ниточки бусины новые,
варят глинтвейны и кофе с корицею,
осенью ведьмам ночами не спится.
Кошки мурлычут, тихонечко ластятся,
время течет, понапрасну не тратится,
ведьмы колдуют в преддверии дождичков,
режут коренья серебряным ножичком,
зелья мешают в котлах поварешками,
о чем-то мечтают и смотрят в окошки.
Там, за окошками, в дальних просторах,
видится им то, что сбудется скоро,
видятся тайны, мечты и желания,
ведьмы глядят и творят предсказания.
Хочешь - не верь, но сбывается истинно
то, что рассказано ведьмами искренне,
то, что прочитано между страницами,
то, что вязальными создано спицами...
Ведьмы не плачут и медленно старятся,
просто живут, о себе не печалятся,
падают вниз и взлетают к закатам -
рыжим-бесстыжим, им много ли надо?
Домик в лесу на зеленой опушке,
теплая печка и кошка-подружка,
сотня свечей и столетья терпения,
и древних богов своих благословение...

©Юлита Ран

Безысходность равна нулю.
Эта слабость необъяснима...
Я внушила себе, что люблю.
Я поверила в то, что любима...

Я твоих не слышала слов,
Я как мертвая танцевала..
И откуда взялась любовь???
Неужели мне грязи мало?..

Привкус горечи.. Утро.. Ты...
Что-то важное упустила.
Мне по горло своей пустоты!
Я твоей пустоты не просила!!!

Так бессмысленно, так легко,
Так нелепо и так жестоко...
Наше прошлое далеко.
Настоящее одиноко...

Каждый взял, что смог унести.
Если нет желанья остаться -
Или сил не хватит спасти
или сам не хочешь спасаться...

Ну, зачем мы с обрыва вниз,
Неземной ведь вид открывался...
Я влюбилась в тебя на бис!
Я влюбилась... а Ты - испугался...

Безысходность равна нулю.
Свою слабость пью и смакую...
Не внушала.. а просто люблю.
И Ты любишь...но только другую.

Он так ее мучит, как будто растит жену.
Он ладит ее под себя — под свои пороки,
Привычки, страхи, веснушчатость, рыжину.
Муштрует, мытарит, холит, дает уроки.
И вот она приручается — тем верней,
что мы не можем спокойно смотреть и ропщем.
Она же видит во всем заботу о ней.
Точнее, об их грядущем. Понятно, общем.

Он так ее мучит, дрючит, костит, честит,
Он так ее мучит — прицельно, умно, пристрастно,
Он так ее мучит, как будто жену растит.
Но он не из тех, кто женится, — это ясно.
Выходит, все это даром: "Анкор, анкор",
"Ко мне, ко мне," — переливчатый вопль тарзаний,
Скандалы, слезы, истерики, весь декор,
Приходы, уходы и прочий мильон терзаний.
Добро бы на нем не клином сошелся свет
И все сгодилось с другим, на него похожим;
Но в том-то вся и беда, что похожих нет,
И он ее мучит, а мы ничего не можем.
…Но может быть, вся дрессура идет к тому,
Чтоб после позора, рева, срыва, разрыва
Она дорастет и станет равна ему,
А значит — непобедима, неуязвима?
И все для того, чтоб отринув соблазн родства,
Давясь слезами, пройдя километры лезвий,
Она до него доросла — и переросла,
И перешагнула, и дальше пошла железной?..
А он останется — треснувшая броня,
Пустой стакан, перевернутая страница.
Не так ли и Бог испытывает меня,
чтоб сделать себе подобным — и устраниться,
Да все не выходит?..
(с) Д.Быков

Все разошлось на «до» и «после»,
Все расползлось на «да» и «нет»,
Я в этом мае стала взрослой
И потеряла сказки след.

Разбились розовые линзы,
На мониторах - чернота,
И утопические принцы
Сползают с белого листа.

Уже не больно и не страшно,
Сначала виски, после ром,
Потом коньяк, потом… неважно.
И поделом мне, поделом!

Теперь стеклянными глазами
Я не увижу ничего,
Я стала взрослой в этом мае
Из-за Него. Из-за Него…

© Copyright: Ромашкина Ли, 2006

Ты знаешь, я так благодарна тебе,
За то, что я стала прямее и злее…
Меня закалил ты в неравной борьбе –
Я раньше глупее была… Но светлее…

А знаешь, спасибо за соль моих слёз,
За веру разбитую твёрдой рукою.
Теперь-то я стерва, пожалуй, всерьёз.
А знаешь, ты сам меня сделал такою.

А знаешь, я рада, что ты показал,
Что верить нельзя никому безоглядно,
Что жизнь - это просто огромный вокзал,
Где нет поездов, что вернутся обратно…

А знаешь, ведь я пред тобою в долгу,
За то, что ты прочно закрыл моё сердце,
За то, что уже никогда не смогу
Кого-то согреть и сама отогреться…

А знаешь, ты всё-таки очень силён –
Меня поломать – непростая задача,
Ты справился, только ты сам побеждён –
Я в сердце твоём – это многое значит…

А знаешь, спасибо тебе за любовь –
Пусть лживую даже, пускай понарошку,
С другими её не захочется вновь.
Но всё же спасибо, за счастья немножко...

Застонал от сна дурного
И проснулся тяжко скорбя:
Снилось мне — ты любишь другого
И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,
Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.

Ах, наверно, таким бездомным
Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам тёмным,
Как по руслам высохших рек.

Вот, стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я всё-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.

Николай Гумилев

Что слезы женские? вода!
Я ж плакал! я, мужчина!
От злобы, ревности, мученья и стыда
Я плакал — да!
А ты не знаешь, что такое значит,
Когда мужчина — плачет!
О! в этот миг к нему не подходи:
Смерть у него в руках — и ад в его груди.

Михаил Лермонтов "Маскарад"

Ярослав Балакин

Ник говорит Нике: «Крепись…»
Ника крепится: коньяк, мартини, и все по кругу…
«Ты уж определись, что такое жизнь и кто в ней мы друг для друга!»
Ее слова переходят в ругань и разрывают до боли туго натянутую тишину…
«Ну,так что? Оставишь меня одну? Далеко за пределом круга прилипать к твоему окну?
Видеть:та, что зовешь подругой превращает себя в жену…
Лучше якорем- и ко дну. Обесточенной мертвой птицей
В океанскую глубину. Что стоишь? На моей странице
Ты последнюю Z чиркнул: места нет. Я больше не помяну
Ни плохим, ни хорошим, ни даже словом.
Уходи,пропади… Полюблю другого!
И у нас всегда будет веский повод улыбаться и быть счастливыми, наконец…»
Здесь глаза набухнут, слова потухнут, голова на диване отыщет бухту
«Одиноких и позабытых людьми сердец»
Он допьет мартини и сядет рядом, под его усталым влюбленным взглядом
Ника будет спать, и увидит принца. Ник в тетрадку вклеит еще страницу…
«Вот…За эти полгода их ровно пять… Надоело слушать и объяснять..,»
Ник глаза закроет и вмиг представит, как однажды он, отрешенный старец
По дороге из снов пойдет… И пойдет один…
А пока- тарелки и бигуди, и знакомый до боли в ушах мотив
Из затертого, как счастье его, CD:
«Ну,куда тебе уходить? Ты же сердце ее… Сиди…»

Не все ль равно, была ль ты мне верна?
И был ли верен я, не все равно ли?
Не нами наша близость решена,
И взоры уклонить у нас нет воли.

Я вновь дрожу, и снова ты бледна,
В предчувствии неотвратимой боли.
Мгновенья с шумом льются, как поток,
И страсть над нами взносит свой клинок.

Кто б нас ни создал, жаждущих друг друга,
Бог или Рок, не все ли нам равно!
Но мы – в черте магического круга,
Заклятие над нами свершено!

Мы клонимся от счастья и испуга,
Мы падаем – два якоря – на дно!
Нет, не случайность, не любовь, не нежность, -
Над нами торжествует – Неизбежность.
Валерий Брюсов

Ах Астахова
давай все расставим с тобой по местам:
к тебе у меня ни любви, ни тревоги!
ну что же ты встала на этом пороге?
ну что ты все ходишь за мной попятам?

да!
я понимаю – душа пополам!
но ты и жене моей делаешь больно!
послушай - устал я.
не надо.
довольно!
ну что ты все ходишь за мной по пятам?

как хочешь читай – по глазам, по словам:
с тобою не быть нам ни горе, ни в счастье!
к тебе у меня ни призренья, ни страсти!
ну что ты все ходишь за мной по пятам?

оставь наше прошлое!
прошлое – хлам.
я засухой был, ты была снегопадом!
теперь все прошло и тебя мне не надо!
ну что ты все ходишь за мной по пятам?

...
я видел идущие вдаль поезда,
я видел, как в море уходят фрегаты,
я видел как ты – тяжело, виновато,
уходишь из жизни моей навсегда.

Ах Астахова
взяв микрофон и сдерживая смех,
я вскрикнул, уподобившись мерзавцу:
- а эту женщину любил я меньше всех!
и указал на брошенную пальцем.

она стояла посреди толпы:
толпа смеялась, потирая руки!
я видел, как меняются черты
ее лица от поглотившей скуки.

я наблюдал спокойный, добрый взгляд;
в ее глазах блуждало безразличье
к безумцам, что кусают и шипят -

..я меньшился от этого величья.


ушла она
под угасавший смех
больной толпы.
а я стоял и мялся;

ведь эту женщину любил я больше всех.
но по сей день ей в этом не признался.

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.

А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.

Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.

На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.

И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало — быть любимою,
Что надо любящею быть.

Святая, гордая, красивая…
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех.

Пётр Градов

И не слышит ни одного прописного довода;
слишком долго им очарована-околдована, –
без него и не помнит, кто она.

От неё теперь толку, как от повешенной.
В собственном подъезде теперь – лабиринты Эшера;
не найдёшь дверей, не встретишь его.

Ладно просто б ушёл по весенним лужам – но
он с работы приходит домой, он приходит к ужину,
и неясно, кой чёрт здесь нужен ему,

и неясно, сколько бродить – годы, дни ли, месяцы ли, –
бесконечными четырёхмерными лестницами,
на которых двое
не могут встретиться.

Говорят, молчание золото...
Золотой ты мой человек!
Мне твое молчание — молотом,
От которого свет померк.
Все расколото этим золотом,—
Отмолчался...
А мне куда?
До чего же она тяжелая, —
Золотая моя беда.
И просила одно лишь слово-то...
А в ответ — одна тишина.
Ах, молчание — злое золото,
Дорогая твоя цена.

Нинель Мордовина

Сохнут капли на ресницах ненакрашенных…
Этот август душу вымочил насквозь…
Оставайся… Я тебя не буду спрашивать —
как жилось тебе и с кем тебе спалось…

У тебя сейчас глаза синее синего…
Ты стоишь, а я растерян - в пух и прах…
Оставайся… Я же знаю, что ты сильная,
чтоб не каяться сейчас во всех грехах…

Мы не связаны ни кольцами ни кухнями…
не припомню, чтобы сохли от любви…
Ты стоишь, а я взахлёб твой запах нюхаю
и каштановые волосы твои…

У тебя сейчас слова такие нежные…
Ты не каешься, но ловишь каждый миг…
Оставайся… у меня не храм, конечно же,
я к монашкам, так уж вышло, не привык…

Павел Покровский

на самом деле, мне больше не снится март,
я не слабая, нет, просто страшно устала биться.
разницы нет, где финиш, а где начинается старт,
я смертельно больная и невольная птица.

моя смерть это просто: «кто бы меня берег?»,
я давно почернела от горя и сильных ливней.
у меня тяжелые крылья, я раненый мотылек,
и кому это нужно – вечно казаться сильной.

я одиночка по жизни, хоть и в чужих руках,
не понимаю, куда и зачем подевалась сила.
каждый простил, лишь бы не быть в дураках,
дело все в том, что я никого не простила.

Яна Сергеева

Ты не бойся - я уйду неслышно.
Ты не станешь от меня усталым.
Взяв мобильник с туфлями подмышку,
Выйду из подъезда и растаю.

Люди существуют параллельно,
Людям не нужны пересеченья.
Ты не бойся - я уйду мгновенно.
Дважды не войду в твое теченье.

Я не буду по телам скитаться
От раската реплики финальной.
Ты не бойся. Мне ведь не пятнадцать-
Ухожу я профессионально!!!

Сола Монова 2005

Ах Астахова

тебя хоть там любят? скажи мне не мучай.
тебя хоть там любят? запомни, послушай -
на всякий пожарный, на экстренный случай,
чтоб не было трудно : я вытрясла душу.

чтоб больше не думать и больше не помнить,
чтоб снова тревогой тебя не изранить.
я вытрясла душу в унынии комнат.

- о господи,дай мне короткую память!

тебя хоть там любят? лелеют? целуют?
тебя обнимают? ты счастлив? ты весел?
нет, нет, не печалюсь. нет, нет, не тоскую:
я вытрясла душу в унынии кресел.

не холодно хоть? не грустишь? не измучен?
зима говорят, будет нынче суровой.
на всякий пожарный, на экстренный случай -
я вытрясла душу в унынии слова.

чтоб больше не выглядеть слабой и скучной.
но помни: родных не бросают. не губят.
ну что же молчишь ты? скажи мне, не мучай –
_
тебя хоть там любят?
тебя хоть там любят?..

Юлия Папуша .
Любовь и горе во сплетении ,
Мечтой заветною маня ,
Введя сознанье в неведение ,
А сердце глупое в смятение ,
Суть составляют бытия .

Я бы тебя на руки взял,
я бы тебя взял и унес,
тихо смеясь на твои "нельзя",
вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
стуком в груди нарушая тишь,
всё просыпался бы и глядел,
плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
как в реку в тебя бы вгляделся я.
Я бы за двести лет не привык
к бездонной мысли, что ты моя.

Если бы не было разных "бы",
о которые мы расшибаем лбы.

Герман Плисецкий

Известно стало меж людьми
Про чудо из чудес,
Что сколько волка ни корми,
Смотреть он будет в лес.

Не в стол, не в суп, не в холодец,
Не в сто различных мест,
Не в телевизор, наконец,
А только в лес и в лес.

Неловко взять да и спросить
У волка, что да как.
И вот решили пригласить
К обеду чудака.

И волк пришел культурно в дом,
Как все попил, поел,
Поговорил о том о сем,
И телек посмотрел.

А только кончилось кино
И подали компот,
Он стал поглядывать в окно
На лес, где он живет.

Потом он сладкое поел,
Потом играл в лото,
Но все в окно на лес смотрел
И больше ни на что.

Скажи, ну что ты видишь там?
Там страшно и темно!
И для чего, скажи, волкам
Смотреть весь день в окно?

И каждый так его спросил,
Но волк не дал ответ.
Уж очень он застенчив был...
А там был - туалет.

Григорий Розенберг